Первым зданием будущего Гризинькалнса стала усадьба врача Иоганна Фишера, находившаяся за горкой, а остальным в этой холмистой и неуютной местности селитсья не хотелось, поэтому там не образовалось древнее предместье.
В конце XIX века Рига росла непривычно быстро: этому способствовали и общий индустриальный прорыв, и освобождение от городских валов. Другим фактором послужила железная дорога: было удобно подвозить товары поездами, поэтому и после постройки Милгрависской железной дороги в 1872 году возле неё возникли разные предприятия. Возле них появилось рабочее поселение, проект для которого составил городской землемер Рудольф Штегманн в 70‑ых годах XIX века.
Пять улиц он повернул в сторону доминанты района — шпиля церкви святого Павла. Строительство готического храма затянулось на 19 лет (с 1866 по 1885 год), было начато архитектором Г. Ф. А. Хильбигом, а закончено уже после его смерти сыном зодчего Г. О. Хильбигом. В 1912 году по проекту Рудольфа Шмеллинга церковь построила новые боковые порталы.
Предместье ещё в начале ХХ века из-за своей относительной отдалённости и непривлекательного характера жило подобно небольшому городку: со своим парком, своей церковью, своей больницей, своим добровольным пожарным обществом и его духовым оркестром. Большинство мужчин работали на заводах, из которых самый известным можно считать «Русско-Балтийский вагонный завод», в чьих зданиях до Первой Мирвоой войны собирали лучшие российские автомобили и сконструировали первый в мире танк, а после неё обмельчали и ныне производят молочные продукты. Жили они, в большинстве своём, в многочисленных двухэтажных деревянных доходных домах, построенных на рубеже веков или чуть ранее: многоэтажные каменные здания так полностью их не вытеснили. На рубеже веков местность обогатилась парком, ныне названным в память о событиях 1905 года.
«Блочный дом» на Яня Асара, 15
Несколькими значительными зданиями обогатили Гризинькалнс 30‑ые годы ХХ века. В рамках муниципальной программы строительства жилья на Яня Асара, 15, по проекту Освальда Тилманиса был построен один из четырёх «блочных» (подразумевая большую занимаемую площадь) домов. Всё-таки существующее здание, завершённое в 1929 году, представляет собой лишь малую часть большой задумки, предполагавшей застроить весь квартал вплоть до нынешней улицы Деглава. Скульптура «Морское чудовище» во дворе — работа Рихарда Маурса.
Ещё два дома вместе тоже заняли почти весь квартал между улицами Пернавас и Таллинас, придав ему медицинский характер: ортопедические мастерские и школа медсестёр Латвийского Красного Креста, ныне поликлиника (1933 и 1936, архитектор Александр Клинклавс). Так завершился лечебный ансамбль, начало которому положила больница Красного Креста, построенная в 1912 году по проекту Фридриха Шефеля. Другое заметное приобретение района тех лет — сад Зиедоньдарзс.
В советскую эру внимание уделялось территории возле железной дороги, наверное, потому, что других свободных мест в окрестностях уже не оставалось. В 1945 году открыли стадион «Даугава», с 1959 года там же действует и каток, а поблизости в 1966 году открылся 382-метровый виадук на улице Деглава.
В 1938 году в прибрежных холмах озера Бабелитис на Югле была построена подземная секретная электростанция (10 000 КВт) на случай войны — электростанция «К» — «Kara» (военная), где шведские генераторы работали на дизельном топливе. Для охлаждения использовали воду из Бабелитиса, подававшуюся по специально вырытому каналу. Кстати, войны или прочих форс-мажоров решили не дожидаться, и агрегаты через подстанцию «S» — «Salamandra» (возле нынешней станции Югла на одноимённом заводе) — подавали Риге ток и в мирное время. Увы, электростанцию разрушили фашисты, отступая в 1944 году, и от неё остались одни впечатляющие руины. Точнее, они первыми бросались в глаза, но хранилища топлива пострадали относительно немного, и военное назначение сохранили как топливохранилища. Окончательно объект забросили к 80‑ым годам ХХ века, а в начале 2017-го — снесли[1].
Рига была значительным портом чуть ли не с основания, поэтому корабли в Даугаву заходили часто. А чтобы им заходить было поудобнее, устье реки следовало как-нибудь обозначить.
До конца XVII века, пока воды Даугавы попадали в море у нынешних Вецаки, а стоящий поблизости Старый Даугавгривский замок не разрушился, специально думать об этом и не стоило: одна из его башен служила отличным ориентиром. Тем не менее, её дополняли и отдельными строениями, первый из которых появился на карте 1536 года.
В 1721 году в России проводилась перепись маяков, заметившая и каменную башню с костром в устье Даугавы — наследие шведов. Ровно через тридцать лет подобная акция на том же месте уже ничего не обнаружила, а по прошествии ещё примерно такого же срока в 1788 году была построена деревянная башня с железной платформой для костра. Строение хорошо послужило бы и военным во время походов Наполеона, когда между маяком с одной стороны и Домским собором с другой наладили семафорную сигнализацию, но подобная телекоммуникация так и не понадобилась.
В 1819 году построили новую восьмиугольную деревянную башню на каменном основании. Лишь через девять лет она получила рефлекторы — из посеребрённой медной жести; при сильном ветре она получала ещё и флаг для указания направления течения. Зимой, в мае и в июне свет не горел, как и на всех маяках наших краёв до конца XIX века. Гораздо больше пользы, чем предыдущий, военным принесла именно эта конструкция: в 1855 году в ходе Крымской войны английские корабли подошли к устью. В дело обороны пустили и маяк: сняв верхнюю деревянную часть, на каменном основании поставили пушки, которые и прогнали врага.
Довольно впечатляющий чугунный ориентир с гранитным цоколем, построенный в 1863 году
Сразу после войны, в 1857 году, маяк восстановили, но это была лишь временная постройка. Дав простоять шесть лет, её снесли и возвели довольно впечатляющий чугунный ориентир с гранитным цоколем. Высота его была такая же, как и у предшественника, — около 31 метра, — зато этот уже мог давать проблесковый огонь. Прошёл слух, будто маяк отлит из вражеских пушек — хотя на самом деле всего лишь фонарь был сделан из такого же металла, как и орудия; да и много ли их было, этих трофеев? Так или иначе, слух поднимал патриотический дух. Поблизости построили лоцманский домик с обзорной башенкой и пирс для лоцманских катеров. В 1878‑ом военное ведомство поставило возле маяка береговую батарею.
Далее летопись выглядит очень динамично: выключенный в начале войны маяк взорвали в 1917 году, год спустя немцы построили временную конструкцию с паровозным прожектором. В 1919 году армия Бермонта-Авалова установила внутри пулемёт и отстреливалась от французов и англичан, которым пришлось сжечь опасное сооружение. До 1921 года замена не появилась, а потом на старом фундаменте вырос железобетонный цилиндр, которому было суждено взлететь на воздух при отступлении вермахта 11 октября 1944-го часа в три пополудни. Чтобы не затруднять навигацию, в 1945 году построили временную бревенчатую пирамиду с электрическим проблесковым аппаратом на вершине, но та находилась на самом краю моря и через одиннадцать лет покорилась штормовым волнам. Огни ныненшней башни светят с 1957-ого.
На другом берегу морякам светил маленький чугунный маячок — сейчас он, отреставрированный, стоит на берегу Городского канала в парке Кронвальда.
По документу о Рижском Патримониальном округе от 1226 года на этой территории жили ливы, которых новые правители обязали платить за использование городской земли, в то же время великодушно разрешив на ней оставаться. Кстати, Югла — одно из немногих сохранившихся ливских названий в Риге: происходит оно от слова «jog», «joig», «jok» — река.
Впрочем, нельзя сказать, что там ливы оставались дольше остальных — их численность постепенно всё снижалась и в XV веке поместья Юглы арендовали уже латыши, задолго до них пришли немцы. Многим хотелось отдыхать в таком живописном месте, поэтому немало летних усадеб появилось на берегах озёр в XVIII веке. Некоторые из них сохранились по сей день, как, например, Страздумуйжа.
Совсем древние упоминания об этом месте рассказывают о попытках рижан прорыть канал для обеспечения города чистой питьевой водой. Случилось это в 1582 году, когда горожане отчаялись бороться с засорением речки Ридзене и придумали копать из озера Улброкас, используя русло Шмерлюпите, а далее по нынешней улице Кришьяня Валдемара. Эту затею они были вынуждены отбросить, поскольку канал засорился на первый же год, и память о нём хранит только улица Упес (Речная) возле железнодорожной станции Браса.
В XIX веке Югла уже стала превращатся в популярное место отдыха, с 1868 году из Риги ходил пароходик. Наряду с этим — век пара и электричества! — район приобретал промышленные черты. На земле упомянутой Страздумуйжы появилась хлопковая мануфактура «Pychlau», с 1873 года спички производились на фабрике «Walkenda», примерно тогда же у Бертельса стали производить спирт, пиво и т.д.: в Юглу пришла индустрия. После 1915 года, как водится, всё стихло: предприятия распределили по разным местам глубинки России.
1964 год. «На Югле вырос целый город»
Красивая природа манила рижан выбраться на волю из своих каменных мешков во внутреннем городе не только на Юглу, но и в окружающие леса, например, в Шмерлис. Притом, неподалёку располагался ресторан французского повара Кондре («Coundray»), славившийся своим превосходным меню даже в городе. Студенты, не обременённые обилием денег, устраивали праздники попроще, например на горке возле берега озера Бабелитиса, поэтому её прозвали горой Шампанского. Это было в XIX веке. Однако если бы студенты веселились там после 1938 года, их бы справедливо могли счесть за шпионов: при Карлисе Улманисе в прибрежных холмах была построена подземная секретная электростанция на случай войны. Её взорванные руины до сих пор впечатляют.
1973 год. «На бывшей городской окраине вырос новый жилой район Югла»
В начале ХХ века в Шмерлисе построили церковь Креста, филиал Бикерниекской церкви. Рядом с нею в 1926-27 годах возвели одно из возможных решений жилищной проблемы тех лет, на взгляд архитекторов — блокированные дома (англ. «terraced houses»). Основной принцип — все дома имеют одну крышу, но в остальном абсолютно самостоятельны: вход и садик у каждого свой. Архитектор Павел Дрейманис планировал застроить пространства между Видземским шоссе (ныне Бривибас гатве) и улицей Ропажу, а также между последней и железной дорогой, где предполагалось разместить 21 здание из 6 секций и одно четырёхчастное. Но работы встали после первых пяти: остальные жилые дома, а также киоск на пересечении улиц так и не были построены, несмотря на хорошие отзывы новосёлов. С 1986 году такое непривычное для Риги тех лет образование включено в список памятников архитектуры.
Подобное строительство в стиле Ар-деко по проектам того же Дрейманиса происходило тогда и в Агенскалнсе — там, правда, были возведены все намеченные здания.
Недавняя, советская, история оставила свои следы на Югле не только первыми в городе кирпичными домами-башнями, но и первой велодорожкой с 1960 года. К сожалению, её популярности нельзя было позавидовать, поскольку пешеходы там встречались гораздо чаще, чем велосипеды.
С давних пор рижане украшали свои церкви золотвыми фигурками петухов. Ведь, как известно, нечисть их побаивается. А уж с башен птицам всё видно как на ладони. Ещё у петухов была и остаётся другая функция — показывать, откуда ветер дует.
Например, петушок Домского собора был с одной стороны золотой, а с другой чёрный. Когда он поворачивался чёрным боком, это значило, что ветер дует в сторону моря и корабли не смогут зайти в порт, следовательно, день будет неудачным для торговли. Если к городу он поворачивался золотым боком, то торговле будет по крайней мере одной помехой меньше. Нынешний был поставлен в 1985 году, а предыдущий ныне находится в Крестовой галерее
Но не только церкви украшались петушками — были эти флюгера и на домах обычных горожан. Большинство их погибло в огнях пожаров.
Отнюдь не с самого начала церковь Св. Петра украшала фигурка петуха: он красуется на её башне только с 1491 года. Послe первого сменилось ещё шестеро, пока 22 августа 1970 года не водрузили нашего современника. Вот как об этом писала «Советская молодёжь» 22 августа 1970 года:
Петух на шпиле!
Уже с утра на улицах средневекового города, примыкающих к памятнику средневековой архитектуры церкви Петра, стали собираться рижане. Фотокорреспонденты заняли удобные позиции на крышах близлежащих зданий. Их камеры направлены вверх — туда, где на стометровой высоте пока ещё спрятан под полиэтиленовой плёнкой золочёный петух, изготовленный искусными руками слесаря-жестянщика Валдиса Криванса.
На площадке перед церковью начинается митинг. За отличную работу грамотами Министерства культуры Латвийской ССР награждается бригада монтажников Ленинградского специализированного управления треста "Севзапстальконструкция", уже около трёх месяцев находящаяся в командировке в Риге. Начальник научно-реставрационного проектно-конструкторского бюро Министерства культуры ЛССР А. Розенштраух зачитывает собравшимся текст, содержащий адреса организаций и имена участников реставрационных работ древнего памятника архитектуры. Листки с текстом вкладываются в капсулу, которая будет помещена внутри шара на шпиле.
Митинг закончен. Монтажники меняют свои выходные костюмы на рабочие спецовки, и вот уже кабина поднимает их на 106-метровую высоту (…).
Несколько чисел: Петровский петух весит 158 кг., высота 1,53 м., длина более 2 метров.
Естественно, с таким древним атрибутом города связано несколько красивых легенд. Например, как-то раз петушок ни с того ни с сего почернел. Такие перемены не на шутку взволновали горожан, но никакой мастер не решался взяться за такую опасную работу — всем нужны были строительные леса, да кто же их возведёт на стометровую высоту. Вдруг лет через пять флюгер начал восстанавливать былой блеск, и в то же время оберкистер храма вдруг стал пропадать по ночам. Ревнивая жена однажды решила проследить за ним, выбежала из церкви, но никого на площади не было. Тут она взглянула наверх, на шпиль башни, увидела карабкавшегося мужа, закричала и… Возле бездыханного тела супруга на брусчатке лежала и банка с позолотой. Пожалуй, сильно переживать по этому поводу читателю всё же не стоит, потому что никаких подтверждений этому трагическому рассказу в истории так и не нашлось.
Церковь Екаба и её петух поменьше, поэтому их и тревожили меньше. Два столетия до 2 июня 1736 года он был плоский и латунный, пока не стал в упомянутый день не стал медным и объёмным. Так он и стоит до сих пор, только подреставрированный в 1982 году.
Ещё меньше церковь святого Иоанна, а петух её самый старый в Риге. Он установлен ещё 5 мая 1680 года, а другой, на башне, был поставлен 15 октября 1849 года.
Такова вкратце история петухов Старой Риги. Конечно, есть флюгеры в виде золочёных петухов и за пределами Старой Риги, например, на Бикерниекской церкви.
и другие проекты зданий Латвийской Национальной библиотеки
3 апреля 1919 года большевики основали Латвийскую Центральную библиотеку в доме на углу Калькю и Вальню. Когда их прогнали, здание вернулось владельцам, а теперь уже Государственная библиотека была создана на Яуниела, 26, — в бывшей резиденции вице-губернатора Лифляндии.
Теснота запустила эпопею поисков иного расположения. Осенью следующего года библиотека получила помещения напротив Рижского замка на площади Пилс, 2; впоследствии одно время селилась и в самом замке. Так и расползались книги по вплоть до полутора десятка зданиям, да только своего приспособленного не было.
А потребность в нём — была. Первую просьбу президент Янис Чаксте получил уже в 1926‑ом. Год спустя, 5 декабря, собралась Межведомственная комиссия и стала думать о возведении музея и библиотеки. Звучала мысль о соединении последней с планировавшимся Памятником Свободы. Министр финансов настаивал на включении расходов на книжный храм в бюджет 1929/30 года.
Мыслей о месте для замка света тех лет поступала тьма тьмущая. В 1929 году библиотека присмотрела участки на месте будущего Дворца спорта и трамвайной подстанции в Цитадели; гордума в ответ предложила пообщаться с Латвийским университетом: у них вроде была земля на улице Цитаделес поблизости. Сделка не состоялась, мытарства продолжались. Город выразил готовность поделиться землёй у строившегося Центрального рынка, Стрелковое общество соглашалось продать часть своего сада, где сейчас Дом конгрессов — но тут уже просители были против. 5 мая 1931 года Национальная комиссия по строительству осмотрела Арсенал и признала пригодным для книг; библиотеку этот вариант тоже устраивал, хотя надежда на землю в Цитадели сохранялась.
1947 год. Один из послевоенных проектов комплекса Городской площади. В частности, комплекс включал в себя помещения городской управы и Госуд
Это неполный список мечтаний, ни одно из которых не обрело даже проекта. Тем временем, в доме на Замковой площади стены успели пойти трещинами под тяжестью знаний, а в государстве — смениться режим. Замнаркомпрос профессор Валескалнс в 1940 году ужаснулся положению дел и тоже поднял вопрос о новом здании. Оно значилось во всесоюзном плане строительства уже в следующем году, но известные причины помешали воплощению.
Те же причины освободили значительную площадь в Старом городе. Цитируя письмо в редакцию газеты «Советская Латвия», подписанное библиографом В. Гехтом и опубликованное 5 июня 1951 года,
Ещё в 1946 году было принято решение о строительстве нового библиотечного здания в районе бывшей ратуши. Тогда же начались проектно-изычскательные работы. Совет Министров СССР утвердил необходимые суммы для форсирования строительных работ.Однако только в середине 1948 года Рижский горисполком отвел для строительства участок, расположенный между улицами Свертувес, Даугавмала, Яуниела и Краму. Проектирование здания было поручено республиканским архитектурно-проектировочным мастерским, но работа так и не была начата. В начале 1950 года Рижский горисполком в решении «О проекте застройки городской площади» вновь подтвердил два года назад принятное решение о выделении участка для здания Государственной библиотеки.
Макет проекта нового здания Государственной библиотеки. Архитекторы Модрис Гелзис, Викторс Валгумс и Нормундс Паварс. Фотография из газет«Замок света»
В итоге на выбранном месте началось строительство Дома Политпросвещения, открытого уже как Политехникум. На следующем этапе эпопеи промелькнул угол Кирова-Элизабетес и Упиша-Сколас: по соседству с библиотекой Яниса Мисиньша, одним из столпов латышского книгохранения. Эта мысль быстро забылась. Так же быстро, как возрождённые мечты о Цитадели — только уже на улице Муйтас.
Наконец, в 1968 году генплан города определил новое место — привычное нам. Вскоре появился и проект, созданный в институте «Латгипрогорстрой» архитекторами Модрисом Гелзисом, Викторсом Валгумсом и Нормундсом Паварсом. «Советская молодёжь» 17 апреля 1976 года передавала следующие слова Валгумса:
Мы стремились к тому, чтобы это здание стало продолжением современного ансамбля левобережной части города, который уже обрисован Домом печати, административным зданием управления «Запрыбы», гостиницей «Даугава». В композиции чётко выявлены функциональные группы, состоящие из шестнадцатиэтажного книгохранилища на 6 миллионов томов и пятиэтажного здания читальных залов на 1.500 читателей. Рядом расположены столовая и конференц-зал. Особую архитектурную выразительность придает комплексу библиотеки здание читальных залов. Его фасад, обращенный к реке, напоминает пять больших ступеней. Через сплошную стеклянную стену и через потолок, в который вмонтированы большие окна-фонари, в залы льются потоки света. Помещения справочного аппарата, каталоги расположены в глубине этажей. Четыре лифта, пневматическая почта, горизонтальные транспортеры сократят до минимума время выдачи заказанной литературы.
Конкурсный проект здания Государственной библиотеки. Архитектор Валерий Кадырков, 1989 год 56° 56' 28" N 24° 57' 5" E
И этот проект остался бумажной архитектурой. Очередное «строительство» пошло в конце восьмидесятых. «Советская молодёжь» даже просила читателей делиться идеями, где разместить несколько миллионов книг. Был объявлен конкурс, после первого этапа конкурса в 1988 году остались три проекта, во втором они все провалились, ответственные лица посовещались, и на Рождество у американского архитектора латышского происхождения Гунара Биркертса зазвонил телефон.
Предложению Биркертс настолько обрадовался, что даже отказался от гонорара. Набросав силуэт, он опознал в ломаной линии многие латвийские сюжеты вроде Турайдского городища, древнелатышских крепостных валов, городской панорамы и т.д. Рижское жюри сразу счастливо приняло проект. С латвийской стороны за проект взялся уже упомянутый Модрис Гелзис. Кстати, первая библиотека, построенная по чертежам Биркертса ещё в 1965 году, находится в мичиганском городке с родным именем Ливония.
Макет проекта «Замка света» в первоначальном варианте. Архитектор Гунарс Биркертс, фото с сайта gaismaspils.lv
Итак, газеты вновь начали называть близкие сроки сдачи объекта. В июне 1991‑го Совет Министров ЛР принял решение №175 «О строительстве Латвийской Национальной библиотеки», следующее подобное приняли в июне 2000‑го. Начались поиски финансирования и прочий ажиотаж.
За это время успел измениться сам проект: здание, оставаясь 66‑метровым в высоту, стало короче и перестало заключать улицу Акменю в мрачный туннель. Фасад стал существенно более плоским. В переработанном варианте исчезло и старинное здание по адресу бульвар Узварас, 2.
16 декабря 2008 года был заложен первый камень. 29 августа 2014-го библиотека наконец была торжественно открыта.
Памятник леснику Петерису Купшу в болдерайских лесах
Кажется странным такое обилие памятников в глухом болдерайском лесу, но отметили там и местного героя — лесника Петериса Купша, посвятившего любимому делу пятьдесят лет жизни с 1935 по 1985 год.
Герб Риги возник уже в XIII веке. Самый старый из известных показан на печати города 1225/26 годов. На нём были изображены: стена (самостоятельность города), ключи (покровителя Риги святого Петра), жезл с крестом (подчинение епископу), вокруг изображения – надпись «Sigillum burgensium in Riga manentium» (печать бюргеров Риги). Её использовали не только на документах, но также и для обозначения качества и происхождения товаров: в документах её ставили на воск, при сортировке печать была на ёмкостях с вещами, а качество и происхождение узнавали потом по печати на свинцовых пломбах.
Когда в 1330 году Ригу завоевал Ливонский орден, жезл заменили на орденский крест, в ворота поместили изображение льва и поменяли надпись: «Sigillum civitatis Rigensis» (печать города Риги). Эта печать годилась уже только для важных бумаг, а товары обозначали малым её аналогом: только ключи под орденским крестом.
Затем за храбрость, проявленную при нападении царя Алексея Михайловича, Ригу в 1660 году «наградили» короной на голове льва в воротах герба – кроме Риги, такой чести был удостоен только Стокгольм, столица. Шведский король поставил корону и над обеими башнями, тем самым оказав рижанам особую честь. Малый герб не изменили.
С 1554 года два льва держали герб Риги, пока в 1788 году указом Екатерины II официально не утвердили новое изображение. Неофициально, но в быту, уже с самого завоевания считалось, что в гербе Риги щит держат половинки орла, а корона над воротами – российская.
В независимом государстве герб столицы, конечно же, не мог носить признаки бывшего правителя, поэтому в 1922 году герб Риги снова был заменён, теперь – на герб 1660 года. Староновый вариант Сейм утвердил 1 декабря 1925 года.
В 1967 году под руководством архитектора И. Страутманиса была выработана эмблема Риги – стилизованные ворота с ключами и пятиконечной звездой на фоне флага Латвийской ССР.
22 апреля 1990 года был восстановлен герб 1925 года, которым мы пользуемся до сих пор.
О железной дороге на Лифляндское взморье думали давно — этак с конца века девятнадцатого. После Первой Мировой войны тоже размышляли и чуть было не решили прокладывать её через болотистую местность за Кишезерсом, но в июне 1928-го латвийское правительство под давлением Рижской думы резонно постановило, что лучше потратить лишние три миллиона латов, но освоить близлежащие пляжи и помочь жителям Вецмилгрависа и Вецаки добираться до Риги.
Инженер Карлис Дзенис составил проект, технику к протоке Милгравису подогнали в мае 1930 года, в октябре следующего года были готовы построенные кессонным методом опоры. Их строили немцы по проекту инженера П. Вагнера. Ради благого дела пришлось утыкать дно трёмя сотнями десятиметровых сосновых свай диаметром в тридцать сантиметров каждая. Затем чехи доставили к нам в город пролёты, они же постарались для других мостов новой железной дороги. В итоге потратили 1 365 000 латов и получили небесполезное строение с дорогой шириной в пять метров и шестьдесят сантиметров, покрытой деревом; а также одну колею для пыхтевших паровозов. Мост проверили и открыли 14 июня 1933 года. Наконец-то жители северной части города установили удобную связь с центром, а рижане — с приятным видземским побережьем. Яхтсмены тоже радовались, ведь ради них средний пролёт оставили разводным.
Как водится, фашисты разрушили мост при отступлении, спустя четыре года он вновь стоял на месте, уже покрытый асфальтом вместо дерева. И потом пострадал опять.
3 ноября 1969 года со скоростью до сорока метров в секунду по городу носился свирепый ураган, отчего суда у причалов судоверфи в Вецмилгрависе крепко-накрепко привязали. В частности, стоявший в доке без моторов океанский танкер «Балаклава» держался на четырнадцати тросах, но бурей снесло и их — корабль понесло на мост, и он чуть было окончательно не снёс ближайший к Яунмилгравису пролёт, но вовремя сел на мель.
Положение спасла временная деревянная конструкция, затем — две металлические балки из неприкосновенного запаса Балтийской железной дороги. Так мост постепенно начал терять фермы, обретая нынешние очертания.
В 1998 году по проекту С. Волкова из того же института переправа стала существенно шире ради перспективы в будущем пустить движение поездов по двум путям. 28 декабря рабочие долго боролись с ветром, и наконец, уже под вечер, появилась новая колея для движения в сторону центра; но не само движение по ней.
А старожилы ещё помнят о том, как приходилось делить один мост с поездами, и уж не легче было его поделить двум ведомствам — автодорожному и железнодорожному. Наконец, в 1964 году параллельно построили автомобильный путепровод.