Ieeja
Reģistrācija
Zurbu – tās ir vietnes par pasaules pilsētu vēsturēm
Par Zurbu
Sakārtot pēc
Jaunākā atbilde
Kādreiz arī šeit kaut kas atradās…
Tagi
Vienīgā atbilde
, artursreiljans: Izskatās, ka laiku var precizēt…
Tagi

Милгрависский мост 1

Saruna 1
Atbildes 0

О железной дороге на Лифляндское взморье думали давно — этак с конца века девятнадцатого. После Первой Мировой войны тоже размышляли и чуть было не решили прокладывать её через болотистую местность за Кишезерсом, но в июне 1928-го латвийское правительство под давлением Рижской думы резонно постановило, что лучше потратить лишние три миллиона латов, но освоить близлежащие пляжи и помочь жителям Вецмилгрависа и Вецаки добираться до Риги.

Инженер Карлис Дзенис составил проект, технику к протоке Милгравису подогнали в мае 1930 года, в октябре следующего года были готовы построенные кессонным методом опоры. Их строили немцы по проекту инженера П. Вагнера. Ради благого дела пришлось утыкать дно трёмя сотнями десятиметровых сосновых свай диаметром в тридцать сантиметров каждая. Затем чехи доставили к нам в город пролёты, они же постарались для других мостов новой железной дороги. В итоге потратили 1 365 000 латов и получили небесполезное строение с дорогой шириной в пять метров и шестьдесят сантиметров, покрытой деревом; а также одну колею для пыхтевших паровозов. Мост проверили и открыли 14 июня 1933 года. Наконец-то жители северной части города установили удобную связь с центром, а рижане — с приятным видземским побережьем. Яхтсмены тоже радовались, ведь ради них средний пролёт оставили разводным.

Как водится, фашисты разрушили мост при отступлении, спустя четыре года он вновь стоял на месте, уже покрытый асфальтом вместо дерева. И потом пострадал опять.

3 ноября 1969 года со скоростью до сорока метров в секунду по городу носился свирепый ураган, отчего суда у причалов судоверфи в Вецмилгрависе крепко-накрепко привязали. В частности, стоявший в доке без моторов океанский танкер «Балаклава» держался на четырнадцати тросах, но бурей снесло и их — корабль понесло на мост, и он чуть было окончательно не снёс ближайший к Яунмилгравису пролёт, но вовремя сел на мель.

28.12.1998. Установка нового пролёта. Фото Вадима Фалькова
28.12.1998. Установка нового пролёта. Фото Вадима Фалькова
28.12.1998. Установка нового пролёта. Фото Вадима Фалькова

Положение спасла временная деревянная конструкция, затем — две металлические балки из неприкосновенного запаса Балтийской железной дороги. Так мост постепенно начал терять фермы, обретая нынешние очертания.

В 1998 году по проекту С. Волкова из того же института переправа стала существенно шире ради перспективы в будущем пустить движение поездов по двум путям. 28 декабря рабочие долго боролись с ветром, и наконец, уже под вечер, появилась новая колея для движения в сторону центра; но не само движение по ней.

А старожилы ещё помнят о том, как приходилось делить один мост с поездами, и уж не легче было его поделить двум ведомствам — автодорожному и железнодорожному. Наконец, в 1964 году параллельно построили автомобильный путепровод.

57° 19' 2" N 24° 79' 0" E

Pagaidām uz šo ierakstu nav atbilžu.
Tagi

Национальная опера 1

Saruna 1
Atbildes 0

Однажды в мае 1829 года так совпало, что в верхнем зале здания общества «Musse», современного Зала Вагнера, играла свадьба, а снизу давали спектакль. При этом церемония бракосочетания была настолько бурной, что перекрытия не выдержали и упали как раз в театральный зал. Если неудобство зала и актёрских помещений рижане ещё как-то терпели, то это было уже слишком — два года спустя городские власти продали запасы зерна, хранившиеся на чёрный день, положили деньги в банк, чтобы при необходимости не умереть с голоду, а проценты пошли копиться на строительство нового театра.

В 1850 году столичный зодчий Харальд Боссе набросал проект большого здания, под одной крышей объединявшего биржу и театр: в квартале между Зиргу, Мейстару, Амату и Шкюню. Проект не приняли, прошло четыре года, и он же предложил ещё семь вариантов в четырёх разных местах. Все они подразумевали покупку и снос старых зданий: в городе, стянутом бастионами, свободное место давно перевелось.

К 1858 году зерно дало 170 000 серебряных рублей на строительство, семьдесят из них отводились на приобретение земли. Тем не менее, как раз в те годы Рига избавлялась от ставших ненужными валов, и участки на их месте постепенно становились красивыми бульварами с репрезентабельными зданиями — что особенно приятно, территории принадлежали городу. Первоначальный замысел рисовал театральный дом на углу современных Бривибас и Райня, но грунт подвёл — альтернативой выступило место, ещё недавно державшее на себе Блинный бастион.

14.06.1882. Пожар Городского театра. Изображение с сайта forum.myriga.info

В 1859 году Людвиг Бонштедт, опять-таки питерский архитектор, создал проект, который всех устроил — 4 августа следующего года началось строительство, а 23 сентября чертежи посмотрел сам царь Александр Второй, остался доволен. Открытие красно-чёрного Городского театра состоялось 29 августа 1863 года, ставили шиллеровский «Лагерь Валленштейна». На фасаде красовалась надпись «Die Stadt den darstellenden Künsten» — «Город — театральному искусству», позднее превратившаяся в просто «Nacionālā opera». Особо славились 753 газовые горелки современной системы освещения. В конце семидесятых годов девятнадцатого века Рейнгхольд Шмеллинг построил полукруглую пристройку сзади: как часто случается, быстро сказалась нехватка подсобных помещений. Стало больше места.

Пессимистически это выглядело так: для разгула огня тоже стало больше места. С 1882 по 1897 год во всём мире число жертв от театральных пожаров зашкалило за полдесятка тысяч, один из них был рижанином. Вкратце, 14 июня 1882 года в без четверти двенадцать актёры ещё репетировали, когда фрау Бейер удивилась слишком яркому свечению газового плафона. Совершенствуют лампы, — решили на сцене, но тут же разбежались кто куда: пожар стал очевиден. Брандмейстеры, жалуясь на слабый напор, взирали на лопающиеся стёкла и даже вспыхивающие рамы соседних домов. Городской театр пропал.

Пока его возвращали из Леты, с 9 ноября 1882-го по 30 апреля пять лет спустя на месте нынешних полиции и экономического факультета действовал Интеримтеатр — временная постройка на 1 200 сидячих плюс сотню стоячих мест.

1930-ые

Тем временем Бонштедт получил свой последний заказ. Здоровье профессора было уже не из лучших, и творить пришлось с сыном Альфредом. Результат требовал недопустимо больших преобразований; созданный два года спустя проект городского зодчего Рейнгхольда Шмеллинга отклонили по той же причине. Самым заметным и дорогим новшеством последнего были помпезные лестницы спереди и по бокам. В итоге тот же Шмеллинг начертил фасады строго как было изначально, и дело пошло.

Газ исчерпал кредит доверия, новой сенсацией стало электричество. Для его получения на берегу канала выросла первая электростанция Риги, собранная из механизмов будапештской фирмы «Ganz&Co». Один котёл грел помещения, ещё три их освещали и проветривали; вместе они давали 52,5 kW.

Городской, он же Немецкий, он же, после открытия Второго, Первый городской театр вновь открылся 1 сентября 1887 года. До Первой Мировой всё было более менее в порядке. Разве что в апреле 1888 года некий «джентльмен» из ложи второго яруса побил даму, а в другой раз внимание привлёк некий патриций из ложи первого яруса: увлёкся подпеванием вальсу и общением с окружающими, что даже заинтересовал, по словам прессы, публику больше чем спектакль.

1940-ые

С началом боёв театр закрыли, в 1917‑ом возродили, меняли имена и роли, со 2 по 4 января 1918 года его пожгли, но железный занавес не дал пламени перекинуться на переднюю половину, и восстановление прошло легко. В 1919 году родилась Латвийская Национальная опера, с 1944-го по 1990-ый известная как «Театр оперы и балета ЛССР».

1 ноября 1925 года из Оперы немногие обладатели радиоприёмников услышали фрагменты «Madame Butterfly» — первую передачу Латвийского радио. С 1931 по 1939 год рижане могли поправить тяжёлую финансовую ситуацию театра просмотром кинофильмов в зале — впрочем, особо не поправили. Кинотеатров в городе тогда было предостаточно.

1950-ые

В 1957 году были проведены ремонт и реставрация, впрочем, гораздо серьёзнее к вопросу подошли в 1975‑ом: институт «Pilsētprojekts» начал думать над расширением Оперы, в основном, за счёт земли позади здания. Наряду с этим рассматривались три варианта расположения подсобных помещений: между улицами Пелду и Марсталю, на Театра 10/12 и в здании экономического факультета с туннелем под Кришьяня Барона. Победил второй вариант, но вскоре после утверждения проекта в 1988 году у здания нашёлся владелец.

Тем не менее, ремонт пошёл. В 1990 году Опера закрылась, пусть и без окончательно согласованного проекта, а в 1998 году уже была согласована вторая очередь — за исключением подземных автостоянок и амфитеатров по берегам канала. 2001 год стал годом завершения реконструкции «Белого дома» Национальной оперы.

56° 56' 59" N 24° 68' 3" E

Pagaidām uz šo ierakstu nav atbilžu.
Tagi

Межапаркс 1

Saruna 1
Atbildes 0

В начале XVII века Швеция предприняла попытки завоевания Риги. Во время одного из таких походов войско короля Густава Адольфа на месте нынешнего Межапарка. С этого и пошло название «Царский лес», официально использовавшееся вплоть до 1923 года.

Поскольку от самых старых зданий Межапаркса практически ничего не осталось, многие отождествляют этот район только с роскошными виллами ХХ века. Это, конечно, неверный подход: усадьбы на живописных берегах озера появились давно, уже в XVII веке. Известны имения Граве, Мейера и Анны, и лишь первое ещё можно отыскать в природе.

В 1913 году наследники последнего владельца Патрика Ритца продали его за 200 тысяч рублей Рижскому Латышскому образовательному обществу, которое в усадьбе проводило различные развлекательные и обучающие мероприятия. Новые хозяева установили в парке солнечные часы, давшие месту новое название: «Солнечный сад» («Saules dārzs»). Примерно так же осталось и после 1918 года: проходили детские праздники, крутились карусели и взлетали качели. Потом Карлис Улманис в 1936 году подарил сад мазпулкам (молодёжной организации тех времён). С приходом советских нравов Солнечный сад переименовали в «Детский парк», но по существу изменили только политическую ориентацию посетителей — прежних владельцев заменили юннаты. Независимая Латвия вернула парк детям, но прошло десять лет, и неожимданно забрала его в пользу коммерсантов.

Межапаркс является одним из первых воплощений города-сада в мире. Пунктиром на плане Риги 1899 года были показаны проектируемые, ещё не утверждённые улицы нового города-сада, гармонично вписывающегося в окружающую среду. В том же году известный рижский садовник Георг Куфальдт разработал проект застройки в Царском лесу. В 1900 году и Рижская дума занялась этим вопросом. Идею постройки колонии вилл в Межапарксе поддержал главный инженер города А. Агте, в том же году основали Рижское акционерное общество строительства домов. Его задачей было распределение земельных участков новой части города. Застройку начинали с южной стороны, постепенно расширяясь и подходя к самому лесу. До 1908 года были построены 18 особняков, в 1903 году от cтанции «Военный госпиталь» (Браса) Мюльграбенской железной дороги проведена линия конки, последняя в городе (электрифицирована в 1910 году). Раньше она вела не до самого леса, как сейчас, а сворачивала на нынешнюю улицу Анны Саксе и оканчивалась у яхтклуба.

Apskatīt karti
1957. Mežaparks. Plāns-shēma.

Хотя проект местных мастеров был неплох, в думе возник спор, что у архитекторов не хватает навыков такого строительства. Поэтому для планировки второй очереди колонии вилл в 1910 году пригласили зодчего Германа Янсена из Берлина. В последнем проекте, предложенном 17 февраля 1911 года, он предложил сделать проспект Сигулдас главной мультифункциональной улицей. Надо, однако, сказать, что первая очередь застройки ничуть не хуже вписывается в природные условия, чем предложенная Янсеном, поскольку предложение по оживлению указанной улицы так никогда и не было воплощено в жизнь, не была построена даже церковь в «кармане» возле улицы Гатартас. В этой части строительство активизировалось только в период с 1928 по 1932 год, когда там было построено 167 домов. До войны больше строили в старой, обжитой части колонии вилл Царского леса.

Строить в Царском лесу можно было только свободно стоящие двухэтажные жилые дома, не выше 12,6 м. Указывалась возможность сделать дополнительную мансарду в каменных зданиях, но существовали ограничения, касающиеся плотности застройки, заборов и прочие.

В 1903 году предприимчивые немцы-спортсмены в строящемся и, судя по всему, перспективном районе основали «Спортивный парк Kaiserwald». Занятия теннисом, лёгкой атлетикой и футболом происходили в прекрасной среде, на природе, чем гордилилсь члены клуба: «Из тесных городских стен — в божественный мир Kaiserwald!» — так гласил призыв, лозунгом же избрали «Gut Sport!». Общество, членами которого были многие представители немецкой интеллигенции Риги той поры, располагалось в бывшей усадьбе Анны. «Kaiserwald» часто устраивал соревнования, например, по футболу, теннису или лыжному спорту. Общество существовало и активно (хотя и не так, как до войны) действовало и после восстановления в 1921 году до закрытия в 1941‑ом, пережив смену названия 10 августа 1939-ого, когда оно стало именоваться Рижским немецким спортивным обществом.

До Первой мировой войны в Межапарксе было построено 108 жилых домов. Интенсивно этот район застраивался и в 20‑ых годах ХХ века. Теперь он представляет из себя уникальное собрание особняков в стилях югенд и функционализм. Это послужило причиной объявления Межапарка памятником градостроительства государственного значения.

В 1927 году из бывшей электростанции по проекту Артура Медлингера создали церковь Густава Адольфа (тогда в Межапарке жило достаточно много шведов). Получившаяся капелла на 80 мест сегодня считается самым маленьким храмом Риги.

Нельзя пропустить советское время в развитии Межапарка. С одной стороны, пропал прежний лоск роскошных вилл, но именно тогда лес к северу от домов стал таким, каков он сейчас — парком культуры и отдыха.

57° 4.' 1" N 24° 96' 4" E

http://www.mezaparkadraudze.lv… — поищите на этом сайте историю Межапаркской церкви 57° 13' 0" N 24° 10' 30" E

Pagaidām uz šo ierakstu nav atbilžu.
Tagi

Береговая артиллерия 1

Saruna 1
Atbildes 0

Удобно заходить в Ригу купцам по Даугаве, но не менее приятно было таким образом неприятелям город прибирать к рукам. По этой причине, разумеется, следовало морские рубежи тщательно оберегать, но тут вставал совершенно невероятный вопрос: где их найти? Ведь реки любили менять устья, да и залив то наступал, то вновь отходил. Так к середине XVIII века и построенная возле самого моря Даугавгривская крепость оказалась не у дел, а ведь лишь за пару столетий до того в подобной ситуации пострадала её предшественница.

Ближе к морю в 1765 году построили своеобразной формы форт Кометы, первое из занявших всё побережье возле фортеции деревянных укреплений — из земли их перестроили в 1791‑ом. В то же время подоспел и Магнусгольмский форт на правом берегу. Но и этим хаос не был окончательно разрешён.

Свою роль в его создании играла маловодная Буллюпе, сегодняшняя старица Лиелупе. А устье она меняла до неприличия часто: на исходе XVII века появилась Зиемельупе, в 1755 году — нынешнее, которое хоть и пытались перекрыть, но не смогли и шестнадцать лет спустя смирились с напором воды. Да и Даугава «поддалась соблазну» и стала впадать в море через мелкое устье левее форта Кометы, потому инженеру Густаву Вейсману поручили отвести реку в прежнее, знакомое с XVI века и по наши дни, место. С этим он справился, однако староновое русло оказалось ненамного лучше, и с 1783 года пришлось его пять лет чистить и строить на левом берегу Форткометскую дамбу. Город Рига на работы выделил сто тысяч рублей. В 1808 году и дамбу, и ею образованную гавань объявили готовыми и передали Военной коллегии.

В те же годы, при императоре Павле, флот задумал обзавестись на Балтике ещё одной точкой опоры, разглядев для неё приятное место в Риге. «Pavelburg», — так её называли в кулуарах — должен был занять немалое пространство от Вецаки и Кишезерса до Лиелупе и Хапака гравис; устья рек собирались укрепить фортами, оба берега вдали от воды думали застроить шанцами, вместо сегодняшнего Яунмилгрависа разработчики видели высокие валы, а на Вецдаугаве, Ланге, Лиелупе и Кишезерсе представляли себе доки, гавани и военные порты. Для кульминации: две серьёзные фортеции на высоких дюнах Ринужи и Болдераи. С «апоплексическим ударом табакеркой», сразившим монарха, военные планы стали мимолётной утопией, и жизнь береговых батарей и дамб продолжилась наипривычнейшим образом.

«Царские камни». Изображение с сайта melkon.lv 57° 36' 5" N 24° 22' 1" E

Со времён строительства упомянутых дамб реки хотя бы не меняли свои устья, зато песчаные наносы без устали создавали сюрпризы. В начале века фарватер Даугавы углубили до 12,5 футов, однако уже через пару десятилетий максимальная глубина уменьшилась вдвое. Для предотвращения подобных безобразий увеличили торговую пошлину, и 7 июля 1850 года под начальством барона Нолькена началось строительство Мангальсальской дамбы и на правом берегу. На дамбе до сих пор видны «Царские камни» — валуны, свидетельствующие о том, что в разные периоды работ «осмотреть изволилъ дамбу» как «Государь Императоръ Александр IIой», так и «Государь Наследникъ Цесаревичъ Николай Александровичъ». Впрочем, незваный песок и позднее заставил поседеть не один волос портовиков.

Наконец, случилась Крымская война, и подвернулся случай удостовериться, на что же способна крепость. Старания оправдались: орудия защитников 10 августа 1855 года в решающей битве прогнали англичан восвояси, иначе бы город не защитили устаревшие сухопутные крепости. Тут же, в 1861 году, армию отправили рыть новые земляные батареи на обеих берегах. В 1868 году для большей мощности рядом на якорь встала и плавучая батарея «Смерч». В 1885 году батареи соединили железной дорогой: больно уж неспокойно опять стало в отношениях империй Российской и Британской. Но тогда повезло.

Позиции пушек батареи "H" на Мангальсале. Изображение с сайта melkon.lv 57° 40' 4" N 24° 38' 3" E

Увы, в следующий раз нехорошим предчувствиям суждено было осуществиться. Очередной павелбург проявил себя в предвоенном 1912 году надеждой на возведение 36 фортов. Филигранно вымостили дорогу на Мангальсале, подлатали старые строения, кое‑что построили с нуля, и немца встречал уже добрый десяток крепких батерей, хотя и без желанного тыла на Спилвских лугах и в районе Кишезерса. Запаслись батареями и по всей кромке моря, и на Русском острове, и в Ринужи, чтобы удержать врага, если бы он случайно прорвался. Но кайзер благодаря своей разведке и не подумал брать Ригу с моря, и грозные орудия вывезли на корабле, который к тому же затопила подводная лодка.

Когда битвы утихли, власть новой Латвии ничего по сути не поменяла в береговых батареях: там расположились и склады, и артиллерийцы, и сапёры. Только былая мощь пропала.

Понятно, что дух стратегических прибрежных районов Риги всё ещё определял принцип «Хочешь мира — готовься к войне», и всё же с ним умудрялись сосуществовать старинные рыбацкие деревушки на острове Буллю и Мангальсале. Последняя, например, с 1947 года славилась колхозом-миллионером «9. Maijs», чьи суда доходили вплоть до Атлантического океана и приносили огромные доходы. А совсем немного севернее, в береговые батареи, уложили множество взрывоопасных материалов, оттого весь лес забили громоотводами, о предназначении которых простой рыбак знать был не должен.

Памятник революционерам на Мангальсале, неподалёку от батарей

С независимостью всё пошло наперекосяк: величественные батареи своими будками заслонили огородных дел мастера, разворотили вандалы. Они же сломали Царские камни, которые при ремонте пришлось вставить в Мангальсальскую дамбу. Радует только, что теперь ветераны фортификации наконец стали гораздо более доступны для осмотра. Посетите, пока они целы — это того стоит!

Лишь над одним из них откровенно завис дамоклов меч — фортом Кометы, занимающим выгодное для очередного нефтяного терминала место. С 2002 года длится бумажный бой, а ведь он отнюдь не первый в истории этой крепости: в шестидесятых стараниями Виталия Трофимовича Переймы памятник старины уже спасли от уничтожения.

Пока что предмет этой статьи не пользуется особой охраной. Лишь старый маяк с Мангальсалы точно спасся: в 2000 году он переехал в парк Кронвальда.

57° 40' 1" N 24° 37' 2" E

http://www.fortification.ru/fo… — обсуждение рижских береговых батарей на форуме fortification.ru
http://www.melkon.lv/ru/artel/… — батареи Мангальсалы: рассказ о каждой из них и фотогалерея на сайте Юрия Мелконова

Эспланада 1

Saruna 1
Atbildes 0

Неспроста в народной песенке «Rīga dimd» поётся «Visapkārt smilšu kalni, pati Rīga ūdenī»: в стародавние времена Ригу и вправду окружала гряда песчаных горок. Самая высокая звалась Куббе, она же Старая, она же Рижская, она же Яковлевская. 24 июля 1198 года у её подножья произошла битва, в которой немцы одержали своего рода пиррову победу над ливами: местный воин Имаут заколол епископа Бертольда. Его сменил тот самый Альберт, которого принято считать основателем города.

1581 год. Гора Куббе. Изображение с сайта historic-cities.huji.ac.il 56° 57' 17" N 24° 67' 4" E

Город со временем оброс стенами, бастионами. И вновь горка подложила свинью: с неё супостату город был виден лучше, чем с любого спутника, да и пушки можно было запросто поставить на вершине. Соответственно, укрепления с этой стороны делали самыми надёжными. Уже в 1697 году генерал-губернатор, настороженный Великим посольством, приказал магистрату, гильдиям и бюргерам уничтожить опасную возвышенность, приказывал ещё два года подряд, а никто не слушался. Послушались только в 1783—1784 годах.

Всякий сброд, изгнанный из города, селился в песчаных пещерах горки; помимо этого, рядом образовалось обыкновенное предместье. Сначала это были просто незаконно пристроенные к стене домики, вскоре уничтоженные. В другой раз дома снесли в 1543 году: жильцы незаконно торговали с крестьянами, что считалось привилегией горожан. Окончательно предместье у горки за один день истребили в 1772‑ом, всего около сотни домов вокруг всей крепости: было необходимо создать свободную полосу для удобной защиты. В фортификации такая полоса называется эспланадой.

В 1812 году рижане, испугавшись Наполеона, зря сожгли часть своих предместий, и через три года был готов план их восстановления. На месте нынешнего парка значилось «Exercierplatz» — площадь для военных учений и парадов. По периметру вырос символический заборчик, и солдаты начали маршировать здесь вместо современной площади Екаба.

1842 год. Умуркумурс глазами художника Рикманна

Другим мероприятием, регулярно проходившим там же, был Умуркумурс, воспоминание о жутких 1601—1603 годах. Тогда, после вторжения шведов в польскую Ливонию, поляки вернули свои земли, да так, что все крестьяне разбежались по лесам и забросили свои поля. Логично, потом наступил голод. Одним из уцелевших мест была Рига, куда сельчане и отправились за помощью. Рижане кое‑как спасли нуждавшихся, приютили их на горке Куббе, но на следующий год поля без присмотра стали ещё хуже, а в лагере начались жуткие беспорядки в борьбе за еду. Тогда город поделил беженцев на сотни и десятки для поддержания дисциплины. Старшие получали питание в близлежащем госпитале святого Георгия, когда там на столбе появлялся хвойный венок. Белый флажок на том же столбе означал новости, а красный — беду.

Весной 1603 года пошли слухи, что урожай обещает быть хорошим, но крестьяне боялись покидать Ригу, и магистрат сжалился. Наконец, в конце июля разослали гонцов, а на столб вывесили красный флажок — кто первый вернётся с хорошими вестями, тот пусть сорвёт, трижды помашет в сторону города и оставит на память. Первым 5 августа пришёл гонец из Нереты, в современном Екабпилском районе у литовской границы, трижды поклонился в сторону Риги вручил представителю магистрата батон хлеба и получил в награду венгерский дукат. Наутро на горке провели торжественное богослужение, и под конец священник объявил возвращение беженцев домой.

Около тридцати тысяч человек покинули лагерь, ещё несколько тысяч остались ремесленниками в Риге. Каждый год 6 августа они собирались на богослужение и гуляния, названные «Hungerkummer» — голодные беды. Соответственно, горка получила ещё одно название — «Hungerkummerberg». Гуляния проходили в три подхода, в первый понедельник после богослужения следовало забраться на столб и сорвать красный флажок, в третий — белый, а в пятый — хвойный венок. С красным отвешивали три поклона городу, белым только махали, а венок весь день носили на голове. В XIX веке об истоках уже забыли, и Умуркумурс остался только красивым праздником. На верхушку вешали ленты, гирлянды, готовые костюмы, двадцатипятирублёвые серебряные монеты, а сам столб натирали цветным мылом. До постройки Христорождественского собора в 1884 году торжества ежегодно проводились на горке Куббе, а с её срытием остались на эспланаде, затем перебрались на площадь Екаба; в 1905 году Умуркумурс попытались перенести на Красную горку в Московском форштадте, но там он быстро заглох.

Тем временем упомянутый «Exercierplatz» дважды поменял название: в 1843 году он стал Марсовым полем, а в 1858 — Парадной площадью. Вокруг появились капитальные дома, и жильцы начали жаловаться на шум и пыль, но спорить с военным ведомством было, как всегда, очень затруднительно. Трижды там устраивались Балтийские сельскохозяйственные выставки — в 1865, 1871 и 1899 годах. В целом, это был неприглядный пустырь в самом центре города.

1930-ые. Парад пожарных на Эспланаде

26 декабря 1875‑го царь-батюшка позволил построить собор, но больше ничего и никогда. К концу века особенно остро встал вопрос о застройке Эспланады, ведь требовалось место для художественного музея и биржевой школы. Мелькали и проекты продления улицы Базницас — насквозь, с домами со стороны собора, а также с переулками по обе его стороны. Чиновники оглядывались на царский указ и разрешения не давали. В марте 1900 года собралась даже специальная комиссия для решения вопроса. Учитывая, что из восьми человек шестеро были генералами и полковниками, решение было ясно заранее. Они и вправду ратовали за сохранение парадной площади, ведь где ещё маршировать или, в случае войны, собирать реквизированных у населения лошадей? Предложенные городом земли в Задвинье и у Петербургского шоссе милитаристам не нравились.

1950‑ые. Старый фонтан Эспланады 56° 57' 18" N 24° 69' 2" E

На семисотлетии Риги, летом 1901 года, ещё пока пустынная Эспланада приютила большую ремесленно-промышленную экспозицию. Ещё до открытия выставку посетил военный министр Куропаткин, остался очень доволен, смягчился, и 10 января 1902 года было получено давно ожидаемое добро на озеленение краёв Эспланады и строительство зданий. Город обещал довести бывшее Марсово поле до уровня столичного аналога. Посередине осталось песчаное поле, остальное же место занял парк с фонтанами с двух сторон, работавшими два часа в день, а по праздникам и воскресеньям — три. Между Реймерса и Сколас устроили аллею верховой езды, по договорённости с 20‑ым армейским корпусом, что в случае необходимости деревья будут уничтожены. Во избежание несчастных случаев с обоих въездов поставили таблички «Reitweg», говорившие о назначении дорожки. В 1925 году, посчитав коней угрозой детям и другим прохожим, верховую езду запретили.

В 1912 году, к столетию Отечественной войны, открыли памятник полководцу Михаилу Барклаю-де-Толли. В 1915 году, при эвакуации, он пропал, и долгие годы оставался лишь гранитный постамент. В те годы была мысль поставить ещё один памятник, симметрично относительно собора, — военному инженеру Эдуарду Тотлебену. Проект так и остался проектом.

1954 год. За забором создают парк Коммунаров

Вскоре стало смутно. Власти боролись и менялись. Так, 14 января 1919 года, при большевиках, из больницы Красного Креста в Гризинькалнсе на Эспланаду прошла демонстрация с гробами 27 борцов революции. Там они были погребены в братской могиле, а Петерис Стучка на митинге объявил новое название местности — площадь Коммунаров. Официально оно вступило в силу 2 февраля, но вскоре сменилась идеология, и 4 ноября 1920 года гробы уже тайно выкопали, под прикрытием ночи, полиции и армии, и отвезли куда‑то за Братское кладбище.

И при новой власти пустое пространство служило массовым мероприятиям. Тут неоднократно проходили праздники песни, — один, третий, состоялся на Эспланаде ещё в 1888 году; праздники молодёжи, скаутов и их коллег женского пола гайд. Продолжались и армейские парады. Зимой заливали каток, под Рождество работала и ярмарка. При Улманисе родилось новое имя — «Vienības laukums», площадь Единства.

1964 год. Парк Коммунаров
Проект парка с памятником Сталину

Разумеется, вскоре вернулось название, данное Стучкой. При этом после благоустройства 1950—1952 годов это уже была вовсе никакая не площадь. Появились новые фонтаны, фонари, бордюры, и кульминацией должен был стать памятник Иосифу Виссарионовичу, но ветер сменился, и его место занял Райнис. Монумент представили публике 11 сентября 1965 года, ровно сто лет после рождения писателя, и тогда же у него прошли первые Дни поэзии. Вскоре на бывшей аллее верховой езды встали десять гранитных бюстов заслуженных коммунистов.

А потом старое название восстановили, коммунистов убрали, зато в 2002‑ом с боем вернули Барклая-де-Толли, а в 2006‑ом поставили и памятник полковнику Оскарсу Калпаксу.

56° 57' 18" N 24° 68' 3" E

Второй Царский сад, Психоневрологическая больница 1

Saruna 1
Atbildes 0

Пётр Первый, как уже говорилось в статье про Саркандаугаву, желал создать в упомянутой местности вторую Ригу. Для этого было много чего предпринято, в том числе под руководством Александра Меншикова был построен шанец «Александровские высоты» и разбит сад для народа. Это решение приняли в 1710 году, а через двенадцать лет всё уже было готово.

Шанец был невелик, простоял недолго и в баталиях не участвовал, поэтому распространяться о нём не буду. На его остатках — небольшом холмике — ныне расположилось кладбище. Гораздо более интересный след в истории Риги оставил сад, поэтому о нём и поведаю.

Для начала переселили местных крестьян — Пуриньшей и братьев Пампавов, — таким образом, территория заметно увеличилась. По распоряжениям генерал-губернатора Никиты Репнина из Голландии привезли кирпичи, а садовники с военными неоднократно отправлялись в окрестности Риги, на берега Даугавы и Айвиексте, доставив силами крепостных в общей сложности 30 450 деревьев. Вероятно, их сажали не только на этом маленькем кусочке земли, где бы они не поместились даже при большом желании и невиданной сноровке садовников, а и на территориях вплоть до самого города вдоль нынешней улицы Дунтес. В самом саду устроили красивые беседки и фонтаны, для царя начали строить дворец — закончили ли, вопрос спорный.

По Выгонной дамбе (Ganību dambis) провели прекрасную ивовую аллею, прогулка по которой тогда считалась отличным времяпрепровождением.

Авторство регулярного стиля проекта предписывают и самому царю, но ему предписывают столько творений, что это уже перешло в разряд легенд, в достоверности которых можно сомневаться. Достоверно известен другой проектировщик – П. Йонштейн.

Сам Пётр увидел парк только однажды — в 1723 году. После смерти правителя за садом ещё какое‑то время ухаживали, но вскоре он потерял популярность, и совершать моцион во Втором Царском саду даже в середине XVIII века было уже не столь модно, как в начале столетия. Он зарос, немногие здания постепенно обветшали — в общем, рижане позабыли о том прекрасном месте.

Руины дворца во Втором Царском саду в 1812 году. Рисунок Йоханна Броце с сайта www3.acadlib.lv/broce

Свою роковую роль сыграла и Даугава: в 1729 году она наводнением смыла почти всё, что построили и посадили до того. Шанец отстраивать не было смысла, да и сад восстанавливали без особого рвения. Единственным нововведением, которое ему ещё предстояло увидеть, стали оранжереи герцога Эрнста Иоганна Бирона, перевезённые туда в 1741 году.

Так сложилось, что романтические прогулки вскоре после открытия сада сменились гораздо более прозаичным, хотя и не менее полезным занятием: с 1750 года уходом за больными в лазарете, а потом — лечением душевнобольных.

Дело было так. С 10 по 12‑ое сентября 1819 года в Риге гостил император Александр II. В числе прочего, он заглянул в бараки для умалишённых в Цитадели — ясное дело, такой объект в официальной программе не значился. Увиденное его очень неприятно поразило: немытые, полураздетые и страшно дикие люди с кандалами на ногах то мычат, то бросаются на стену или товарищей, и, что самое главное, никому до них нет никакого дела, ведь сумасшедсшие по тогдашним представлениям являлись не больными, а шуточками чёрта или чем‑то подобным!

С такого неприятного визита началась современная психиатрия во всей России, потому что в том же году генерал-губернатор Филипп Паулуччи повелел основать первые в стране благотворительные учреждения такого рода на месте бывшего Второго Царского сада. Царь подарил для этих нужд землю под строительство «Богоугодного заведения на Александровских высотах».

Сохранившиеся поныне здания в стиле ампир проектировал архитектор Х. Ф. Брейткрейц, а надзор за строительством поручили купцу Карлу Фридриху Боргаупту, который свои обязанности передал мастеру И. Д. Готфриду. Из-за такой несуразицы работы тянулись медленнно и некачественно и закончились лишь через пять лет. Лечебница открылась 21 сентября 1824 года, тогда же закрылась её предшественница — больница в Цитадели. Главой заведения назначили известного медика тех лет Отто Хуна.

Открывая больницу, действительно сумасшедшим выделили только 52 места из 221. Остальные занимали больные венерическими болезнями (15), немощные (42), осуждённые на принудительные работы (42) и перевоспитываемые (72). Вскоре предусмотренные для душевнобольных 52 места были заняты, и требовалось строить новое здание, что и сделали в 1835 году, и с тех пор оно носит название главного корпуса. Во время Второй Мировой войны венерическое отделение перенесли в 1-ую городскую больницу, перевоспитывать перестали в 1865 году, а ещё через 15 лет прекратили существование и два предпоследних отделения.

Лечили всех независимо от социальной принадлежности, некоторых за плату, а неспособных её внести врачевали бесплатно, иногда помогали различные благотворительные общества и волостные управы.

С одной стороны, кое‑какие нововведения наблюдались: устав предписывал соблюдать чистоту, любезно обращаться с больными и не бить их. Всё же сторожей набирали из преступников и бродяг, единственным требованием к которым было наличие большой силы для защиты от больных, а питание, что тогда считали важнейшим фактором лечения, было однообразно и производилось один раз в день. Словом, далеко не всё улучшилось со времён визита государя, но кандалы уже не полагали лекарством от сумасбродства и поменяли методы борьбы с болезнями.

В середине ХIХ века в Риге начали открываться частные клиники и приюты, значительно потеснившие больницу на Александровских высотах. Но, видимо, нуждавшихся в лечении было так много, что в 30‑ых годах она уже была переполнена. Советская власть первым делом объединила под названием «1-ой психоневрологической больницы» в старых стенах все те клиники, затем выпустила больных из смирительных рубашек. В 1947 году основали психоневрологический диспансер, а с 1966 года десять лет занимались строительством и реконструкцией.

56° 59' 39" N 24° 72' 4" E

Верманский сад 1

Saruna 1
Atbildes 0

В 1812 году под Кекавой расположились войска Наполеона, и они в любой момент были готовы пойти на Ригу. Во избежание внезапности нападения рижане выслали гонца Тюдемана. Тот, особо в ситуации не разбираясь, доложил, что враг наступает. Естественно, Эссен, руководствуясь законом, приказал поджечь предместья; Наполеон же прошёл мимо города.

Рижане старались побыстрее стереть происшествие из своей памяти. Все они были сильно потрясены несчастьем, а Эссен даже вскоре повесился в Балдоне. Поэтому тут же был назначен новый — маркиз Филиппо Паулуччи. Им возглавляемый Комитет озеленения предместий в 1814 году решил создать общественный парк на месте сгоревших домов — для тех, кто не мог выехать на природу.

На земле, два года спустя подаренной городу Анной Гертрудой Верман, он был торжественно открыт 8 июня 1817 года. В то время каждый, кто внес в кассу Комитета один рубль, получал право посадить одно дерево. При открытии площадь парка была существенно меньше нынешней — неполный гектар по сравнению с пятью. Сад неоднократно расширяли и впоследствии, пока в 1859 году не замкнулось кольцо домов вокруг него.

Вопреки мнению, будто фрау Верман чуть ли не в одиночку оплатила озеленение гиблого места за городскими валами, она была лишь одной из откликнувшихся на призыв. Например, некий аноним «закопал» в болотистую почву пять с половиной тысяч рублей — против верманских двух. С другой стороны, именно она подарила землю, и её сын, прусский консул Кристиан Верман, продолжил начатое дело. Поэтому с 1829 года стоит обелиск в её честь с надписью «Поставили те, кто смогли оценить ценность этих насаждений»; тогда же родился топоним «Верманский сад».

Сад посещала самая изысканная публика, в основном немцы. Впрочем, уже к середине века Верманский стал демократичнее. Привлекали выставки охотничьих собак, охотничьих принадлежностей, фотографии, деревянных поделок, садоводства, книг и прочего интересного. Играл оркестр, часто проходили благотворительные концерты; бродячие труппы давали представления. Однажды некий смельчак поднялся из сада на воздушном шаре и красиво спланировал на землю. Позднее, в годы Первой республики в саду проводились детские праздники. Зимой аллея, параллельная улице Барона, становилась лыжной трассой.

Поначалу господствовал чрезвычайно примитивный пейзаж: дорожка, мостик через ручеёк, деревянная ограда, ворота, рощица уже существовавших деревьев. Учитывая болотистую почву, «существовавших» — слово очень подходящее. Большинство из высаженных в 1817 году 1 282 деревьев, — по моде очень густо, — в 1859‑ом пришлось заменить.

Уже после этого можно было экспериментировать: Рижское общество любителей природы высадило в саду 85 диковинных растений, из которых большинство, правда, не выдержало северного рижского климата. Изначальное благое просветительское намерение снабдить каждое табличками с названиями не получило одобрения: брожение по газонам и тогда не приветствовалось.

Одной из успешных принятых мер против заболачивания сада было создание дренажной системы — её самой заметной частью стал фонтан, отлитый в 1869 году берлинцами Бухольцом и Ханом. Привычный нам потомок, созданный скульптором Лукажой по образу прежнего, струится с 1978 года.

Парк неоднократно перестраивался именитыми садовниками: сначала Куфальдтом, в латвийское время — Зейдаксом. В 1889 году там появился первый в Риге розарий.

По углам сохранились три из четырёх киосков, построенных в 1911 году по чертежам Вильгельма Реслера. В том же году поставили новый металлический забор, снятый в 1930‑ом: чтобы не ограничивал свободу передвижения. Возле улицы Тербатас до войны находился спроектированный в середине двадцатых Паулом Кампе Малый павильон, он же Малый молочный павильон, он же кафе «Парк».

Верманский сад привлекает скульпторов. 1866 год — цинковые солнечные часы, эвакуированные в 1915‑ом. Вокруг них поселились деревянные Диана, Церера, Клио, Полигимния, Урания и Эвтерпа, да три вазы — все они простояли ещё десяток лет. 1884-ый — вытесанные Августом Фольцом львы-сторожа обелиска Анны Гертруды. 1954-ый — Киров сменил Верман так же, как за четырнадцать лет до того аналогично случилось в названии парка. В 1968 году у угла Кирова-Элизабетес и Стучкас-Тербатас духом времени задышала доска почёта Кировского района. 1985 год установил памятник Кришьянису Баронсу проекта Леи Давыдовой-Медне; 2001-ый — Вильгельму Оствальду, единственному рижанину среди лауреатов Нобелевской премии. Там же стоят монументы художника Карлиса Падегса и просветителя Гарлиба Меркеля.

Так уж исторически сложилось, что в шашки и шахматы рижане ранее ходили сражаться к зданию бывшего заведения минеральных вод, теперь же — на эстраду Верманского парка. Поэтому 10 августа 2001 года там был проведен турнир «Рига играет в шахматы», а неподалёку — открыт памятник гроссмейстеру Михаилу Талю, уроженцу Риги.

С восстановлением независимости парк вернул и прежнее имя, в 1998 году прошла реконструкция, вернувшая былые красоты и забор по периметру.

56° 57' 7" N 24° 70' 6" E

Pagaidām uz šo ierakstu nav atbilžu.
Tagi

Этнографический музей 1

Saruna 1
Atbildes 0

В XIX веке у новообразовавшейся латышской интеллигенции появился интерес проснулся интерес к культуре своего народа, в лифляндской столице ему способствовала деятельность Рижского Латышского общества. Именно оно серьёзнее всех восприняло проведение в городе X Всесроссийского конгресса археологов в 1896 году: устроило выставку за теперешним Национальным театром. Собственно, это и был первый в Риге этнографический музей под открытым небом — проработавший всего месяц, весь август.

Археологическая выставка при X Всесроссийском конгрессе археологов, август 1896-го 56° 57' 17" N 24° 62' 2" E

Восемь экспедиций собирали материалы: дары природы, творчество, предметы, картины, фотографии, модели больших вещей, такие как дома в масштабе 1:12 и некоторые орудия труда в 1 к 3. Некий курземский крестьянин прислал собственное изобретение — модернизированное устройство для сева. В другом отделе за 10 копеек продавали каталог из двух сотен описаний целебных трав. В целом, экспозиция состояла из главного здания, красивого садика, музыкального павильона, театральной площадки для сценок из жизни народа. И три настоящих дома. Часть выставки отвели эстонцам, у них материалы сводились, в основном, лишь к одежде и изображениям людей, тем не менее, эти темы были отражены достаточно полно. Действо, обошедшееся в 20 000 рублей, привлекло множество посетителей и легко окупилось.

Проект Латышского музея, который должен был разместиться за нынешним Национальным театром. Архитектор Эйженс Лаубе, 1912 год. 56° 57' 16" N 24° 62' 4" E

Потому в определённых кругах всё отчетливее прорисовывалось желание обогатить город солидным Латышским музеем. Сначала эти мысли звучали лишь в упомянутом Обществе, после организованной же в 1909 году Рижским обществом архитекторов экскурсии в Стокгольм к нему присоединилось ещё одно. Вероятно, там зодчие посетили Скансен, пионер музеев под открытым небом, и 10 марта следующего года провели собрание, посвящённое созданию аналога в Риге. Сошлись, что и здесь нельзя обойти вниманием северных соседей; городские власти вроде как были готовы выделить землю в Царском лесу, он же Межапаркс.

Минули два года, и в 1912‑ом те же организации объявили уже конкурс, в условиях которого не было ничего скансенообразного: требовалось монументальное здание на месте выставки. Победил архитектор Эйженс Лаубе с внушительного вида зданием неоклассического стиля, но, как и большинству больших проектов, этому помешала война.

1932 год. Видземское подворье

После неё профессор Паулс Кундзиньш вновь поднял вопрос о создании Этнографического музея — под открытым небом. Идею одобрили в 1924‑ом, первые постройки, — Видземское подворье, — обосновались на лесистом берегу озера Юглас в 1928 году, когда государство выделило для этого замысла 58,23 га земли, а посетителей к ним подпустили только в 1932 году. Хоть он и не был первым в Европе, многие подобные музеи в близких и далёких странах открылись уже после нашего и по его примеру. С тех пор количество построек только растёт, и сейчас их уже более сотни, да и прочих экспонатов немало — около ста тысяч.

Но задолго до привезённой деревенской старины у входа в музей появился ансамбль более городского вида — усадьба Буэнавентура (Баложи), точно существовавшая к 1545 году, когда владельцем числился некто Лоренц Октен. С того времени, конечно, ничего не сохранилось; следующий хозяин, Буэнавентура Мюллер, властвовал с 1625 года и своим именем обеспечил одно из наименований поместья. Другое же название исходит от Яниса Балодиса, принявшегося за управление усадьбой в 1780 году. Так один комплекс получил два равноценных названия.

1938 год. Снесённые при советской власти «Ворота Вождя»

Последний владелец, барон фон Вульф, полчуил вожжи правления в 1823 году и оставил более материальное свидетельство о своём пребывании на берегу Юглского озера: все здания, за исключением одного, ещё в 1937 году перемещённого в музей. При нём же Г. А. Бертель арендовал части усдьбы, где производил и уксус, и хлеб, и спирт, и померанцевое масло, а также приторговывал водкой. Для работников фабрикант возвёл несколько жилых домов, а комнаты в усадьбе летом сдавал дачникам.

Затем случилась аграрная реформа, усадьбой завладело Адажское лесничество, а предприятию «Ķimeņi» досталась часть земель. Лесной департамент в 1920 году дополнил Баложи ещё одним домом для собственных нужд, и комфортно в ней себя чувствовал до 1946 года, когда его попросили освободить помещения для русской восьмилетней школы. Той на замену в 1975‑ом пришла уже администрация этнографического музея с архивом, и это обеспечило постройкам приемлимое состояние ныне.

56° 59' 39" N 24° 16' 9" E

http://www.muzejs.lv/ — официальный сайт музея